Прошло 25 лет с момента выхода «Титаника», эпического фильма-рекордсмена Джеймса Кэмерона, повествующего об обреченном романе на борту проклятого корабля, и у зрителей до сих пор много мнений о картине. «Джек мог бы поместиться на этой двери», «Кэл — карикатурный злодей» — вы знаете, как это бывает. Однако самая распространенная жалоба — это продолжительность фильма.
«Титаник» длится здоровенные 3 часа и 14 минут, и критики предполагают, что сюжетная рамка, в которой наша главная героиня Роуз (которую в старости играет Глория Стюарт) размышляет о своем прошлом, должна была быть вырезано. Я признаю, что проводить время с этим персонажем не так приятно. В отличие от себя в молодости (Кейт Уинслет), она не может танцевать ирландскую джигу, изменять законному жениху или разрубать наручники топором. Но пожилая Роуз – костяк всего фильма. Без нее и ее связи с настоящим эмоциональное воздействие фильма пострадает.
Напоминаем тем, кто в последний раз смотрел «Титаник» в детстве и вполглаза: мы впервые встречаемся с Роуз в глубокой старости — 100 лет, поэтому Стюарт поручено заложить ее личность, прежде чем передать эстафету Уинслет. Черты характера Роуз в значительной степени совпадают на двух временных шкалах. Она наблюдательна, когда в 1997 году перехватывает небольшой телевизионный выпуск новостей о Титанике, что совпадает с тем, как она заметила нехватку спасательных шлюпок на его палубах в 1912 году. Она в старости дерзка с командой научно-исследовательского судна «Келдыш» (да, если вы не заметили, судно русское) — «Вы хотите услышать эту историю или нет?» — после того, как ее прервали — и столь же остра на язык со своей матерью в молодости — «Хватит […] а то у тебя пойдет кровь из носа» .
При всем их сходстве определяющей характеристикой пожилой Роуз является ее сила воли, чего нельзя сказать о молодой Роуз. На «Келдыше» она ставит под сомнение понимание «Титаника» исследователями морских глубин, сердито блокирует попытки внучки увести ее на отдых и в кульминационный момент фильма выбрасывает за борт ожерелье «Сердце океана» с бриллиантом весом 56 карат. Это женщина, движимая своими идеалами, задирая нос перед общепринятыми авторитетами.
Мы видим проблески этой непоколебимости на отметке 1912 года, и все же ее маленькие восстания изначально подавлены гнетущей тяжестью нравов высшего класса. Вначале юная Роуз пускает дым в лицо своей матери только для того, чтобы ее жених Кэл (Билли Зейн) потушил ее сигарету — метафорическое тушение огня, который Джек (Леонардо ДиКаприо) лелеет в ней. Позже она заявляет о своей независимости Кэлу и встречает его яростную реакцию с опрокидыванием стола, что заставляет ее замкнуться в себе и замолчать.
Однако по ходу фильма мы видим, как решимость юной Роуз затвердевает, ее близость к смерти побуждает ее действовать импульсивно. Сценарий Кэмерона, построенный на сети отголосков и обратных сигналов, четко показывает ее развитие в паре параллельных сцен. Если в первом акте застенчивая Роуз не хотела плеваться с лодочной палубы, то к третьему она брызжет слюной Кэлу в лицо, выкрикивая культовую фразу: «Я лучше буду его шлюхой, чем твоей женой!» после того, как он рассказывает ей о ее романе с Джеком. Пожилая Роуз завершает сюжетную линию юной Роуз. Благодаря ей мы узнаем, что она продолжала раздувать пламя своего внутреннего огня, поддерживая то, что Джек любил в ней, а также свою истинную сущность.
Еще одна важная повествовательная функция, которую выполняет пожилая Роуз, — заставить экипаж «Келдыша» считаться с трагедией первого рейса «Титаника», унесшего более 1500 жизней. Они настолько сосредоточены на добыче бесценного алмаза, что смирились с ужасами корабля.
Было бы великодушно описать их отношение к затоплению как пренебрежительное. Бодин (Льюис Абернати), в частности, преуменьшает трагедию в череде бесчувственных шуток, но его худшим оскорблением является его больше характерная для школьника демонстрация пожилой Роуз того, как затонул «Титаник», как если бы это была какая-то видеоигра. Сцена, которая также отображает географию корабля для зрителей перед тем, как фильм превратится в полноценное экшн-представление, показывает, что у Бодина чисто интеллектуальное понимание того, что произошло, оторванное от человеческих последствий.
Только когда пожилая Роуз начинает рассказывать свою историю, Бодин и его коллеги осознают, насколько травматично было потерпеть кораблекрушение в Северной Атлантике. Каждый раз, когда мы возвращаемся на «Келдыш», он все больше вовлекается в историю. Он переходит от цинизма с закатыванием глаз к тому, чтобы ловить каждое ее слово и даже спрашивает дополнительную информацию. К тому времени, когда пожилая Роуз в подробностях описала крики отчаяния пассажиров и трупы, покрытые льдинками, Бодин со стеклянными глазами задумчиво поглаживал свою бороду. У него вместе со всей командой произошел настоящий сдвиг сознания. Теперь они чувствуют потерю «Титаника» и меньше озабочены своей мародерской погоней за ожерельем.
Да, Роуз вымышленный персонаж исторической драмы, но она эффективно увековечивает память реальных людей, которые ушли из жизни. 100-летняя Роуз предлагает такое же эмоциональное завершение для зрителей. Заключительная сцена фильма, пожалуй, самая душераздирающая. Камера отслеживает серию фотографий в рамках на прикроватной тумбочке. Мы видим Роуз в юности, которая ведет жизнь, полную приключений: катается на лошади, ходит на ярмарку, хвастается свежим уловом.
Каждая из этих картинок в оттенках сепии относится к занятию, которое она планировала сделать с Джеком. Это идеальное горько-сладкое откровение — еще один пример умного повествования Кэмерона. Несмотря на безвременную смерть Джека, Роуз по-прежнему проживала свои дни беззаботно, как он и хотел. Эти снимки показывают, что она никогда не отказывалась от обещания, которое она ему дала, и, как он и предполагал для нее, умерла старухой, лежа в теплой постели. Пожилая Роуз связывает нас с бурными эмоциями на «Титанике». Она гарантирует, что наши сердца будут жить.