20 июля 1944 года семья Штауффенбергов собралась, как и много лет назад, в своем беспорядочном загородном доме в деревне Лаутлинген, в холмистых Швабских Альпах на юге Германии. Поскольку война шла пятый год и принимала все более зловещий оборот для Германии, большинство взрослых мужчин из аристократического католического клана — близнецы Александр и Бертольд и их блестящий младший брат Клаус — отсутствовали. Руководила домом из шести шумных детей жена Клауса, Нина, бабушка детей Кэролайн и их двоюродная бабушка Александрина, а также и их двоюродный дедушка Николаус Юкскюль, известный всем как «дядя Нукс». Только он знал, что их жизнь вот-вот разрушится.
«К тому времени война стала неудобным образом близка», — вспоминал старший сын Клауса, Бертольд, в недавнем интервью, что сделало побег из их дома в Бамберге, примерно в 210 километрах к северо-востоку, особенно желанным. «Даже в этом провинциальном захолустье постоянно были авианалеты и рейдовые тревоги, а школьные экзамены мне приходилось сдавать в подземном убежище. Постоянные панихиды по павшим на фронте, на которых я часто служил в качестве католического прислужника, были еще одним мрачным напоминанием о войне. Тем не менее, нацистский контроль оставался абсолютным. Нас кормили постоянной диетой пропаганды, обещавшей нам Endsieg, или «окончательную победу», в контролируемой государством прессе и радио, чему я, естественно, верил».
Так увлеченный нацизмом 10-летний мальчик был горько разочарован тем, что ему всего на три дня меньше, чем нужно, чтобы в том же году присоединиться к Юнгфольку, младшему отделению Гитлерюгенда. «Моим самым заветным желанием было пройти через Бамберг с нацистским знаменем во главе молодежного парада», — сказал Бертольд. «К счастью, моя мать, которая, не зная меня, разделяла антинацистские взгляды моего отца, предотвратила это».
Отец Бертольда, Клаус Шенк, граф фон Штауффенберг — религиозный человек с философскими наклонностями, искусный наездник и любитель поэзии — вот-вот прославится своими антинацистскими взглядами. Примерно в то же самое время, когда его семья садилась обедать в Лаутлингене в тот душный июльский день, Штауффенберг закладывал бомбу, спрятанную в его портфеле, под столом переговоров в Вольфшанце («Волчье логово»), штаб-квартире Гитлера в Восточной Пруссии, в попытке убить фюрера и свергнуть его режим. Штауффенберг был на волосок от достижения своей цели, когда бомба взорвалась примерно в 12:40, разрушив комнату и убив трех офицеров и секретаря. Но Гитлер был просто ранен, а вместо этого семья Штауффенбергов была разлучена после попытки государственного переворота.
Дитя нацизма
Молодой Бертольд мало видел своего отца с тех пор, как началась война. 36-летний полковник фон Штауффенберг был популярным и способным кадровым военным, которого начальство выбрало для блестящего будущего. Он служил штабным офицером во время завоевания Польши в 1939 году, вторжения во Францию в 1940 году и кампании против СССР в 1941 году. Первоначально Штауффенберг дал понять довоенному гитлеровскому режиму презумпцию невиновности. Но с 1942 года ситуация резко изменилась. Его тошнило от массовых убийств евреев и обращения с гражданским населением на восточном фронте, а также от ненасытного аппетита Гитлера к войне и его безрассудной военной некомпетентности, и Штауффенберг присоединился к своим товарищам-офицерам в активном заговоре против нацистского режима.
В начале 1943 года Штауффенберг был направлен в Тунис в качестве старшего штабного офицера 10-й танковой дивизии на последние дни кампании в Северной Африке. Когда-то хваленый Африканский корпус Роммеля теперь был заперт у моря, захваченный американцами, наступавшими с запада, и британцами с востока. Бои были напряженными, и в апреле Штауффенберг был серьезно ранен, когда американский самолет обстрелял его штабной автомобиль Horch. Один офицер на заднем сиденье был убит, а Штауффенберг, тело которого было изрыто осколками, потерял левый глаз, правую руку и два пальца на левой руке. Эвакуированный в Мюнхен, он поразил врачей скоростью своего выздоровления. За несколько недель он научился одеваться, используя зубы и три оставшихся пальца. Его действия были настолько ловкими, что он пошутил, что не знает, для чего он когда-либо использовал свои остальные семь пальцев.
Летом 1943 года Штауффенберг присоединился к своей семье в Лаутлингене для длительного выздоровления. Когда той осенью он вернулся к своим обязанностям, заговор набрал обороты, поскольку его товарищи-заговорщики назначили его на штабную должность в Эрзацжирской армии, или Запасной армии, со штаб-квартирой в Берлине. Там он внес поправки в приказы о мобилизации резервной армии под кодовым названием «Валькирия» в качестве прикрытия для военного путча, в ходе которого его войска должны были свергнуть режим в неразберихе, возникшей после успешного убийства Гитлера.
Решение убить Гитлера
Решение свергнуть Гитлера сильно повлияло на Штауффенберга. Правильно ли, спрашивал он у родственника в середине 1943 года, жертвовать спасением собственной души, если таким образом можно спасти тысячи жизней? Он пришел к выводу, что это было не только правильно, но и необходимо. Примерно в то же время он сказал нескольким людям, включая Маргарет фон Овен, секретаря запасной армии, которая печатала составленные им приказы, что он сознательно «совершает государственную измену». Он добавил, что столкнувшись с таким злым режимом, ему пришлось выбирать между действием и бездействием, и, как для ярого христианина, решение для него могло быть только одно.
В июне 1944 года Штауффенберг был назначен начальником штаба запасной армии. Это был ключевой пост, дававший ему регулярный доступ к Гитлеру на военных совещаниях фюрера. Поскольку военное положение Германии неуклонно ухудшалось, Штауффенберг работал над совершенствованием заговора и свержением режима вовремя, чтобы предотвратить советское вторжение в Германию. Способный, энергичный и харизматичный, он стал главой, сердцем и руководящей рукой заговора.
Бертольд видел своего отца всего три раза после того, как тот вступил в запасную армию: два дня на Рождество; в январе на похоронах деда Бертольда по материнской линии; и на недельный отпуск в июне 1944 года, что совпало с вторжением союзников в Нормандию. Несмотря на все более шаткое положение Германии, Бертольд сохранял свою мальчишескую веру в окончательную победу, возлагая свою веру на летающие бомбы Фау-1 и ракеты Фау-2, разработанные Вернером фон Брауном и обрушившиеся на Британию, когда союзные армии приблизились к Рейху.
«Естественно, — вспоминал недавно Бертольд, — я совершенно не знал, что планирует и готовит мой отец, и не осознавал, как много моя мать знала о его взглядах». Из соображений безопасности ни она, ни кто-либо другой в семье, за исключением дяди Нукса и брата Клауса Бертольда — участника заговора, — не знали о точных планах Штауффенберга убить Гитлера. Но она знала об отвращении мужа к все более преступному нацистскому режиму и разделяла его, и ей приходилось тщательно скрывать свое мнение. «Газеты пестрили ужасной судьбой тех, кто слушал иностранные радиостанции, торговал на черном рынке или распространял пораженческие слухи», — сказал Бертольд. «Такие дела обычно заканчивались смертным приговором».
История бомбы
В середине 1944 года ситуация выглядела все более мрачной, и к середине июля Штауффенберг уже был на пути к Вольфшанце. В своем портфеле он нес бомбу, состоящую из пластиковой взрывчатки, которую он решил, несмотря на свои тяжелые ранения, взорвать при первой же возможности. Об этом знали только его ближайшие сообщники по заговору. Он попросил Нину отложить ее отъезд в Лаутлинген, чтобы он мог сначала поговорить с ней, вероятно, в последний раз. Но он не мог раскрыть причину, а она уже договорилась о поездке, поэтому 18 июля она с детьми уехала из Бамберга в Лаутлинген.
Тем летом в бывшем семейном поместье, где Клаус и его братья провели идиллические детские каникулы перед Первой мировой войной, собралось немало людей. Четверо детей Клауса — Бертольд и трое его младших братьев и сестер: братья Хеймарен и Франц-Людвиг, восьми и шести лет, и сестра Валери, трех лет, — присоединились к своим двум двоюродным братьям, пяти- и шестилетним детям их дяди Бертольда.
Старший сын Клауса с полной ясностью вспомнил, как он узнал о событии, которое разрушило жизнь его семьи. «21 июля я услышал по радио сообщение о «преступном нападении на фюрера», — сказал Бертольд. «Но от моих вопросов об этом уклонялись, а взрослые старались держать меня и моего следующего младшего брата Хеймарена подальше от радио.
«Вместо этого нас, детей, взял на долгую загородную прогулку наш двоюродный дедушка Нукс — бывший офицер генерального штаба австрийской императорской армии, — который развлекал нас историями о своих юношеских приключениях в качестве охотника на крупную дичь в Африке». — сказал Бертольд. «Естественно, никто из нас не знал, что он тоже был участником антигитлеровского заговора. Сегодня я до сих пор спрашиваю себя, какие мысли крутились у него в голове во время той прогулки». Через несколько недель дядю Нукса судят и повесят за участие в заговоре.
На следующий день Нина отвела двух своих старших сыновей в сторону и мягко сказала им, что это их отец пытался убить Гитлера. Она также сообщила, что он был расстрелян поздно вечером того же дня после провала его отчаянных попыток начать путч Валькирии после взрыва. Наконец, как будто всего этого было мало, она сообщила мальчикам, что ждет пятого ребенка.
«Наш мир раскололся одним ударом, — сказал Бертольд. «Когда я в недоумении спросил, почему мой отец хотел убить фюрера, моя мать ответила, что он считал, что должен был сделать это ради Германии.
«Известие о взрыве бомбы прозвучало как гром среди ясного неба. Мало того, что мы любили нашего всегда жизнерадостного отца больше всего на свете; он также обладал абсолютной властью над нашей жизнью, даже если он часто отсутствовал в армии. Потрясение было настолько глубоким, что, кажется, с этого момента и до конца войны я ни о чем не мог ясно думать. На самом деле времени на раздумья совсем не было, потому что с этого момента удары посыпались на нас густо и быстро».
Наказание семьи Штауффенберг
Той ночью гестапо арестовало Нину и дядю Нукс и увезло их в Берлин. На следующую ночь были арестованы даже престарелая мать Клауса и тетя Александрина, сотрудница Красного Креста. Нацисты проводили в жизнь жестокий указ Sippenhaft («задержание родственников»), согласно которому не только заговорщики, но и вся их семья, включая детей и стариков, должны были быть арестованы и наказаны. На данный момент дети, сбитые с толку и напуганные, остались в Лаутлингене под присмотром няни и экономки их бабушки, а также под присмотром двух сотрудников гестапо, расквартированных в доме.
«Как мы ни были изолированы — даже от наших товарищей по играм в деревне — мы чувствовали себя изгоями общества», — вспоминал Бертольд. «Я никогда не забуду это чувство. Единственный человек, с которым нам разрешили увидеться, был деревенский священник, который дал нам свое благословение и предупредил, что для нас могут наступить тяжелые времена. Тем не менее, прежде всего он сказал нам никогда не забывать, за что погиб наш отец. Только сегодня я понимаю, как смело было с его стороны сказать это».
17 августа 1944 года четверых детей Клауса фон Штауффенберга и двоих детей его брата Бертольда забрали из дома и посадили в поезд. Их пунктом назначения был Бад-Закса, нацистский детский дом недалеко от Нордхаузена, расположенный среди гор Гарц в центральной Германии. Здесь их разделили по возрасту и полу и разместили в шале. В течение следующих нескольких недель к ним присоединились дети других заговорщиков. Бертольда держали в шале с примерно девятью другими мальчиками примерно его возраста. Их заключение не было строгим. Хотя директор приюта фройляйн Колер была строгой и авторитарной нацисткой и гордо носила свой партийный значок, ее заместитель фройлен Верх и другие сотрудники относились к детям «предателей» доброжелательно. В отличие от многих других немцев в последние дни войны их хорошо, хотя и скудно, кормили светской нацистской «благодатью» перед едой, заменявшей религиозные молитвы их семьи.
«Нашей самой большой бедой было отсутствие новостей из внешнего мира, — сказал Бертольд. «Не было ни радио, ни газет, и до Рождества 1944 года мы понятия не имели, жива наша мать или мертва». Рождество, однако, принесло неожиданный подарок, на который они не смели надеяться: неожиданный визит их тети Мелитты, жены брата Клауса Александра, который — отчасти потому, что он был командирован в оккупированную Грецию, а отчасти из-за его мечтательного, не от мира сего характера — не был причастен к заговору двумя его братьями.
Нарушая правила
Мелитта фон Штауффенберг сделала успешную карьеру в качестве авиаконструктора и летчика-испытателя Люфтваффе, достигнув звания Flugkapitän и получив Железный крест. Ее таланты были настолько выдающимися — она специализировалась на пикирующих бомбардировщиках и совершила более 2000 испытательных полетов, — что нацисты охотно упускали из виду ее пол и ее еврейское происхождение. Хотя Мелитта была арестована вместе с Александром по указу Зиппенхафта, Мелитта с невероятной наглостью не только убедила нацистов освободить ее, но и настояла, чтобы в качестве платы за продолжение ее работы в качестве летчика-испытателя ей разрешили навестить мужа, невестку Нину и детей. Удивительно, но нацисты согласились на эти условия.
В результате она ворвалась в Бад-Заксу на Рождество с охапкой подарков и известием о том, что Нина хоть и находится в заключении, но все же жива. «Это был лучший рождественский подарок, о котором мы только могли мечтать, — вспоминал Бертольд. Через месяц сочувствующая фройляйн Верч сообщила детям, что их мать родила дочь. Она родилась в тот же день, 27 января 1945 года, когда Красная Армия оккупировала Освенцим и гитлеровский штаб «Вольфшанце» — место неудавшегося теракта Штауффенберга.
Направление в Бухенвальд
Однако, даже когда война подходила к концу, перспективы для детей были мрачными. Взбешенный покушением на его жизнь, Гитлер настоял на том, чтобы само имя Штауффенберг было стерто из истории. Было принято решение дать детям фамилию «Мейстер» и отдать их в лояльную нацистскую — возможно, даже эсэсовскую — семью и воспитать их соответствующим образом. Первым шагом было выселить их из их относительно комфортных помещений в Бад-Заксе и отправить в печально известный концлагерь Бухенвальд. Только чудесный поворот судьбы помешал этому.
Дети Штауффенберга отправились в Бухенвальд на Пасху 1945 года на армейском грузовике до железнодорожной станции Нордхаузен, чтобы сесть на поезд, идущий в лагерь. Они находились на окраине Нордхаузена, когда на город обрушился авианалет союзников. «Он уничтожил весь квартал вокруг станции, включая саму станцию», — вспоминал Бертольд. «У нацистов не было другого выбора, кроме как вернуть нас в Бад-Заксу, к нашему большому облегчению».
Через несколько дней, 11 апреля, в Нордхаузен прибыла американская 104-я пехотная дивизия «Тимбервулф». Но немецкое сопротивление в холмах и лесах вокруг города было упорным, и армии США пришлось угрожать сравнять с землей те части города, которые еще уцелели, прежде чем его жители сдались. «У нас был вид на сражение с трибуны, над головой с ревом проносились американские «Мустанги» и «Лайтнинги», — вспоминал Бертольд. «Однажды война стала слишком близкой, когда клубничные грядки в саду шале был уничтожены». Американские солдаты обыскали шале, и прибыл мэр Нордхаузена, чтобы сообщить его жильцам, что они свободны. Хотя две медсестры остались присматривать за детьми, в основном они были предоставлены сами себе и проводили время, бродя по местным лесам в поисках использованных боеприпасов и других военных трофеев.
Воссоединение
Затем, как по волшебству, им на помощь пришла другая тетка — 11 июня автобусом Красного Креста приехала двоюродная бабушка детей Александрина. Она приехала забрать их домой в Лаутлинген, где их мир рухнул почти год назад. Вернувшись в Лаутлинген, Бертольд и его братья и сестры оплакивали смерть своего отца, своего дяди Бертольда и двоюродного деда Нукса, казненных нацистами, а также их бабушку по материнской линии, которая умерла от тифа в лагере СС. Их храбрая тетя Мелитта тоже погибла. В последние дни войны самолет, на котором она летела к мужу, был обстрелян американским истребителем. Хотя ей удалось посадить самолет, ей оторвало ногу, и она умерла от потери крови. Что еще хуже для детей, их мать пропала без вести.
Однако через несколько дней Нина тоже чудесным образом прибыла в Лаутлинген, баюкая свою новую дочь Констанцу. Она дополнила историю пропавших месяцев: после ареста ее доставили в штаб-квартиру гестапо в Берлине и интенсивно допрашивали о ее муже. Оттуда ее перевели в женский концлагерь в Равенсбрюке, а потом в роддом; затем мать и младенец были спешно эвакуированы поездом впереди наступающей Красной Армии. Они подхватили инфекцию в переполненном поезде и лечились в больнице в Потсдаме, прежде чем их доверили одному полицейскому. «Он должен был отвезти их в Шенберг, где содержались другие пленники Зиппенхафта, но война почти закончилась, и его единственным желанием было вернуться домой», — сказал Бертольд. «Прежде чем бросить их на произвол судьбы, он заставил мою мать написать ему справку о том, что он выполнил свой долг, насколько мог, — так по-немецки!» Оставленные недалеко от города Хоф, Нина и малышка Констанце стали первыми пленниками Зиппенхафта, освобожденными армией США.
«Не то чтобы кто-то чувствовал себя очень свободно в опустошенном государстве, которым была Германия, — сказал Бертольд. Дом в Лаутлингене стал убежищем для напуганных жителей деревни после того, как французские марокканские войска, оккупировавшие деревню, взбесились, грабили и насиловали. Беженцы в доме также ненадолго включали семьи сотрудников гестапо, которые были расквартированы там. На вокзале Бертольд наблюдал, как небольшие остатки власовской армии, которую, по иронии судьбы, его отец помогал поднять и вооружить, загоняли в поезда для принудительной репатриации.
Собирая по кускам
В конце концов, однако, оставшиеся в живых Штауффенберги начали собирать свою жизнь по кусочкам. Процесс восстановления был долгим. Например, их таунхаус в Бамберге, который использовался разведывательным корпусом США и был сильно поврежден, не был возвращен им до 1953 года, и им пришлось вести долгую судебную тяжбу, чтобы вернуть большую часть своего семейного имущества.
В конце концов Бертольд решил пойти по стопам своего отца, став солдатом западногерманского бундесвера. Но обстоятельства диктовали совсем другую военную карьеру, чем его отец. Генерал-майор Бертольд Шенк, граф фон Штауффенберг, которому сейчас 74 года, провел большую часть своих лет службы в холодной войне, готовясь к новой войне с СССР, которая так и не началась.
Однако неизбежно, что он прожил свою жизнь под длинной тенью своего отца. «В первые дни моей службы в армии, когда было много старших офицеров, знавших моего отца, меня всегда спрашивали: «Вы сын своего отца?» Что, в конце концов, можно на это ответить? Я горжусь им, конечно, но то, что он сделал, было моральным долгом. Мне нравится думать, что я и вся моя семья поступили бы точно также».